АКОНИТ № 2
(6)
2019, август
*
© Издательский дом Boroff & Со, Новосибирск, 2019.
Все права защищены.
Высшими силами.
РЕДАКЦИЯ
Главный редактор
Андрей Бородин
Редактор
Василий Спринский
Литературные редакторы
Илья Бузлов
Виктория Рихтер
Литературный консультант
Василий Спринский
Иллюстрация на обложке
Катерина Бренчугина
Дизайн обложки
Катерина Бренчугина
Внутренние иллюстрации
Катерина Бренчугина
(стр. 8, 41, 61, 71)
Лиза Майская
(стр. 11, 13, 20, 21, 23, 25, 29, 30, 46, 51, 53)
Илья Бузлов
(стр. 17, 36)
Внутренний дизайн
Катерина Бренчугина
Вёрстка
Андрей Бородин
Группа VK
https://vk.com/aconitum_zine
СОДЕРЖАНИЕ
ЭХО НАШИХ ГОЛОСОВ
Евгений Абрамович
Сны червей
Кассандра Тарасова
Старик Баргаст
Василий Спринский
Белый соус, костный бульон
Владислава Гуринович
Полынь
Бари Сыч
Городок чуть в стороне
Станислав Романов
Любимцы
Алексей Искров
Грибной год
Руслан Лютенко
Смертный сон
Илья Соколов
В подвале видений
Николай Скуратов
Дредноут
Станислав Курашев
Отсутствие переговорных устройств между жизнью и смертью
Наталья Солнечная
Бесы
Евгений Долматович
Дом, полный прошлогоднего дождя
ПО ТУ СТОРОНУ СНА
Эрих фон Нефф
Мистер Обжора
(перевод с английского: Олег Кустов)
Шеймус Фрэзер
Пятая маска
(перевод с английского: Илья Бузлов)
Требования к присылаемым рукописям
*
Я видел грозный сон. Не знаю, где я был,
Но в бледной темноте тонул я, словно в море;
И вот, как ветра вой, как шум от тысяч крыл,
Зачался странный гул и рос в немом просторе, —
И вмиг вокруг меня какой-то вихорь плыл,
Кружился в бешеном, чудовищном задоре…
То были остовы. Казалось, всех могил
Все кости тут сошлись в одном ужасном сборе!
О, этот прах!.. Он жил!.. Всё ближе и быстрей
Меня он обвивал, и дикий, страшный хохот
Порывами звенел над звяканьем костей.
Вдруг голос прозвучал, как грома резкий грохот:
«Пляши, о смерть! Ликуй! Бессмертна только ты!..»
И я тонул один в разливе темноты.
Пётр Бутурлин. «Пляска смерти»
ЭХО НАШИХ ГОЛОСОВ
♦
ЕВГЕНИЙ АБРАМОВИЧ
СНЫ ЧЕРВЕЙ
В пятницу пошли смотреть на комету. В субботу папу должны забрать в больницу. В хоспис, напоминала себе Ира. Хоспис — это не больница. Это место, где люди умирают, а не лечатся. Больницы не помогли папе.
— Всё, — просто сказал он однажды. — Не могу больше.
Услышав его, Ира поняла, что это действительно всё. Люди вроде папы не разбрасываются такими словами. Они бойцы, идут до последнего, не теряют надежды. Но при этом прекрасно понимают, что мирная капитуляция лучше бессмысленной борьбы, когда война уже проиграна. Всё значит всё. Ире было тяжело, но она не стала спорить.
Вокруг было много весёлых людей. У многих майки и бейсболки с мультяшным изображением кометы — улыбающаяся звёздочка с длинным светящимся хвостом. Это стало чем-то вроде праздника. Комету ждали с радостью и тревогой. Больше года назад астрономы объявили, что она пройдёт в предельной, но безопасной близости от планеты, как ещё не одно космическое тело до этого. Народ ждал сегодняшней ночи.
Ира хотела бы остаться дома, но папа настоял.
— Давай, доча, — сказал он, — развеемся.
Ира поддерживала папу под локоть. Его руки, которые всегда были сильными и крепкими, сейчас напоминали птичьи лапки. Высохшие, тонкие.
На улице уже совсем стемнело. Начало осени выдалось тёплым, днём стояла жара, как летом, но по ночам чувствовалось наступление холодов. Тянуло сыростью, с деревьев с шелестом осыпалась листва.
Толпа собралась в центре города, возле ратуши и монастыря. Люди стояли по обоим берегам реки и на мосту через неё, задирали головы, смотрели вверх, в звёздное небо. Показывали пальцами на север. Туда, где пылала комета. Уже несколько недель она была видна невооружённым глазом. Поначалу казалось, что это всего лишь ещё одна звезда. Но с каждой ночью она увеличивалась в размерах. Хвост становился всё ярче и длинней. Сегодня ее можно будет рассмотреть во всей красе.
Ира подвела папу к ограждениям на берегу реки. Он тяжело опустил руки на перила. От его лысого черепа отражался лунный свет. Подняв глаза, Ира ахнула от изумления. Комета словно сорвалась с неба. Подобно реактивному самолёту она прочертила звёздный купол от горизонта до горизонта, светящимся снарядом пронеслась по нему и скрылась за высотками на юге, оставив после себя только длинный пылающий след. Люди провожали ее взглядами, кричали и визжали. Снимали происходящее на камеры и смартфоны. Когда комета исчезла, Иру оглушили вопли и аплодисменты. В воздух взмыли фейерверки, то ли вторя людям, то ли провожая небесную гостью. На высоте с грохотом лопались разноцветные огни. Салют длился долго, его вспышки красиво отражались в спокойной воде реки.
Папа тронул ее за руку.
— Ну как, доча, понравилось?
Ира кивнула. Папа улыбнулся. Улыбка получилась плохой. Натянула тонкую кожу на лице, обнажила маленькие и кривые зубы. Как же она раньше не замечала, какие у него некрасивые зубы? Раньше ей всегда нравилась папина улыбка. Они смотрели друг на друга, Ира надеялась, что папа не видит ее слез.
Ночью Ира плохо спала. Как и всегда в последнее время. Ворочалась, дремала, проваливалась в короткое забытье и снова просыпалась. Прислушивалась к тому, что происходило в соседней комнате. Двери теперь всегда были открыты. Папа ворочался и тихо стонал. От боли. Она это знала. Скоро он позовёт ее. Как всегда, сделает это с извиняющимися нотками в голосе. Стыдливо, словно сделал что-то плохое и теперь сожалеет об этом.
— Доча…
Сначала тихо-тихо, словно сквозь сон. Потом громче.
— Ирочка!
По голосу слышно, что он едва сдерживается, чтобы не сорваться на крик. Ему очень больно. Ира поднялась и, не включая свет, пошла на голос.
— Доч, — папа с трудом сел в кровати. — Больно мне. Не могу. Давай…
Он просил укол обезболивающего, чтобы можно было хотя бы заснуть. За последний год Ира научилась их делать не хуже любой медсестры. Всё необходимое лежало здесь же, в тумбочке. Она включила свет, достала шприц и пузырёк, повернула лёгкое и костлявое отцовское тело.
— Ну как? — спросила она после укола, сидя на его кровати.
— Лучше, — соврал он, улыбнувшись через силу, — спасибо, Ириска.
Ириска. Ласково, как в детстве. Ира выключила свет, собираясь вернуться к себе, но папа снова заговорил.
— Посиди со мной, доча…
В темноте она вернулась обратно к кровати. Села на край. Подумав немного, подтянула ноги, легла, опустив голову отцу на грудь. Дышал он медленно, тяжело. Ласково гладил ее по волосам. Тридцатидвухлетней женщине хотелось снова стать маленькой девочкой, забыть обо всём рядом с сильным отцом.
В окно застучала мелкая дробь.
— Дождь, — тихо сказал папа.
Ира не ответила. Она уже спала, свернувшись калачиком на одеяле. Ее голова тёплым грузом покоилась у него на груди. Его мучили боли, укол не помог. Он стойко терпел, скрипя зубами и обливаясь потом, но молчал и не шевелился, боясь разбудить дочку.
Дождь барабанил по стеклу. Казалось, что вместе с водяными каплями снаружи падает что-то ещё. Маленькое и мягкое, как комки земли. Оно почти бесшумно ударялось в окна, стучало по отливу под окном и летело вниз.
Утром проснулись рано, ещё в темноте. Волонтёры из хосписа должны были приехать в одиннадцать. Ира помогла папе одеться, умыться и отвела на кухню, где накормила безвкусной водянистой овсянкой. От всего остального его рвало. Потом они долго сидели на кухне, делая вид, что им интересно смотреть утреннюю передачу по телевизору на стене. Не хотелось ни говорить, ни делать что-то. Оба понимали, что скоро он уедет и больше уже не вернётся в эту квартиру. Так и сидели, пока не раздался звонок в дверь.
— Не приходи пока, доча, — сказал папа вместо прощания, — отдохни сегодня-завтра. К мальчику своему сходи. Ты и так со мной намаялась. Потом придёшь. Я устроюсь пока, обживусь. Потом, — он махнул рукой. — Договорились?
Ира кивнула, боялась что-то говорить. Знала, что не выдержит и разревётся. Они обнялись, папа при помощи волонтёров покинул квартиру. Ира стояла возле окна на кухне и смотрела, как они садятся в машину и уезжают. Потом она всё стояла и смотрела во двор. Дождь не прекратился. Небо затянули низкие серые тучи. Значит, наступила настоящая осень. Закончились тёплые дни.
Целый день Ира не выходила из дома. Дождь. Да и смысла особого не видела. Валялась на диване, смотря фильмы, пролистывала страницы в интернете. «К мальчику своему сходи», — сказал папа. От этой мысли Ира грустно улыбнулась. Свой мальчик. Игорь. Милый, смешной, безотказный и навязчивый. Влюблённый и вечный друг, готовый на эту роль ради двух встреч раз в месяц, редких походов куда-то вместе и поздравлений на Новый год и день рождения. Странно, иногда думала про себя Ира, почему я ничего к нему не испытываю? Хороший же, правда. Добрый, щедрый, весёлый, умный. С ним всегда есть о чем поговорить и о чем помолчать. И папе он понравился в тот единственный раз, когда они виделись. Игорь тогда был на седьмом небе. Был уверен, что знакомится с будущим тестем. Но после этого ничего не изменилось. Снова редкие встречи и скудные переписки в мессенджерах. Любой другой мужик уже давно плюнул бы на неё, дуру, а этот терпел, ждал. Но однажды, месяц назад, и он не выдержал.