Весь этот гимн представляет собой настоящую пародию на деяния божества и на чудеса, ему сопутствующие. Да и сам маленький хитроумный Гермес — комическая параллель к образу Аполлона, посрамленного младшим братом.
Гимн к Афине (XXVIII) тоже повествует о рождении великого божества. Тритогеиия рождается чудесным образом из головы Зевса, в полных доспехах, сверкающих золотом. Совсем как Аполлон в гимне I или Гермес в III, Афина приступает сразу к своим обязанностям. Если в гимне I Аполлон изображен младенцем, мужающим на глазах, а взросление Гермеса растянуто на утро, полдень и вечер одного дня (III), то Афина рождается уже взрослой. Она так прыгает, потрясая копьем, что колеблется великий Олимп, стонет море, а солнце задерживает своих огненных коней до тех пор, пока Афина не успокаивается и не снимает доспехов.
Афродита, рожденная из морской пены у острова Кипр, прямо на глазах превращается в красавицу.. Только появившись па свет, она уже наделена своими неотъемлемыми божественными привилегиями и зажигает страсть в сердцах олимпийских богов (VI).
Рождение другого божественного младенца, Пана, тоже оказывается «чудом». Мать в ужасе от бородатого, рогатого, козлоногого младенца. Гермес же веселится, глядя на милого сына, укутанного шкурой пушистого зайца, а боги во главе с Зевсом покатываются со смеху и нарекают его Паном, то есть всех порадовавшим.
Еще раз подчеркнем, что мотив «рождения божества» представлен в гимнах в духе свободного гомеровского стиля, с разными оттенками комизма, от тончайшего юмора и изящной игривости до явной пародии (гимн III).
Мощь великой богини любви, перед силой которой устояли только Афина, Артемида и Гестия, воспевается в гимне IV. В духе архаической мифологии рисуется Афродита, прибывшая на гору Иду в сопровождении серых волков, медведей, львов, барсов — диких зверей, подвластных ее силе. Но и сама чаровница очарована смертным героем, троянцем Анхисом (и это уже дело Зевса, поселившего в ее душе сладкое желание). Раненная любовью, грозная Афродита украшает себя в пафосском храме, где Хариты натирают ее тело бессмертным маслом, облекают ее чудной одеждой и украшают золотом. Напомним, что все это происходит в том самом храме и на том самом острове, куда прибыла гомеровская Афродита после неудачно завершившегося свидания со своим возлюбленным Аресом (Од. VIII).
В гимне богиня отбывает с острова Пафос под Трою в лучезарном пеплосе, в запястьях, блистающих как пламя, в золотых ожерельях, осыпанная как бы блеском месяца, прекрасная «ростом и видом». На свидании с Анхисом она сначала скрывается под именем смертной и, только прощаясь, перед пробуждением Анхиса, является ему во всей божественной силе, так что ослепленный ее красотой и охваченный ужасом герой закрывает лицо плащом. Афродита прощается с тайным своим супругом и пророчествует ему об их будущем сыне Энее, заклиная возлюбленного не гордиться открыто связью с богиней, чтобы не навлечь Зевсовой кары — молнии, в огне которой заживо сгорит Анхис. Архаическая суровость и изысканное изящество облика Афродиты отличают этот гимн. Это изящество еще более явственно в гимне VI. Здесь Оры в золотых одеждах облекают Афродиту на Крите в нетленные покровы, увенчивают голову золотым венцом, украшают золотыми серьгами, золотым ожерельем и ведут Киферею к вечным богам. Каждый из них мечтает ввести ее в дом супругой.
Совсем в ином виде представлен брак владыки царства мертвых Аида, похитившего себе в жены юную Персефону, дочь Деметры и Зевса. В гимне V Персефона собирает вместе с подругами, дочерьми Океана, с Афиной и Артемидой на мягком лугу цветы: ирисы, розы, фиалки, крокусы, гиацинты, нарциссы, лилии. Ее привлекает удивительный цветок с сотней благоухающих головок, красоте которого «улыбаются земля и горько-соленое море» и который взращен Землей, чтобы прельстить Персефону. Но едва дотронувшись до цветка, она оказалась в объятиях Аида, умчавшего ее на золотой колеснице.
С этого момента эпически мирная картина (она еще раз повторится уже в пересказе Персефоны при встрече с матерью, V 417 — 433) уступает место подлинно драматическому действу — поискам Деметры своей исчезнувшей дочери. Если Лето в гимне I на суше и море ищет надежного пристанища, где бы она могла произвести на свет ребенка, и просит остров Делос о помощи, то Деметра, желая обрести утраченную дочь, скитается десять дней, «обходя всю широкую землю», не вкушая ни амвросии, ни нектара, пока не встречает богиню Гекату. Вместе с ней Деметра обращается к Гелиосу-Солнцу, умоляя всевидящего бога открыть имя похитителя.
Узнав, что похититель — Аид, Деметра покидает сонм богов и скрывается в Элевсине (вблизи Афин), приняв облик древней старухи, которую нанимают в няньки к царственному младенцу Демофонту. Радушно принятая элевсинскими владетелями, она пытается сделать бессмертным своего воспитанника, но терпит неудачу и вынуждена покинуть Элевсин, представ на прощание перед царицей во всей своей божественной красоте и приказав выстроить для себя храм и совершать там положенные жертвоприношения. Зевс, обеспокоенный тем, что Деметра, предаваясь горю, не заботится о земных плодах, требует вернуть дочь матери. Аид вынужден возвратить Персефону, но хитростью дает ей вкусить зернышко граната, чтобы она помнила о супруге. Теперь Персефона треть года должна проводить в царстве мертвых и две трети с матерью на Олимпе.
Гимн V исполнен того драматизма, который лежит в основе древних элевсинских мистерий, установленных в честь Деметры и ставших одним из источников греческой трагедии. Деметра предстает подлинной героиней возвышенной трагедии. Она сбросила свой сине-черный плащ, разодрала покрывало на волосах, устремилась как легкокрылая птица на поиски дочери. С факелами в обеих руках она обходит всю землю, вспоминая крик дочери, на который бездны моря и вершины гор ответили эхом. Деметра не раз меняет свой облик. То горестная мать, то старушка нянька в Элевсине, то вся в черном в храме, то богиня во всем величии, исполненная нетленной красоты, в благовонных одеждах с золотыми волосами, рассыпавшимися по плечам, излучающая свет, подобно молнии. Словно менада («безумная»), бросается Деметра навстречу дочери, и целый день, «душе отзываясь душою», «крепко обнявшись», ведут они разговоры, предаются радости. В заключение после примирения богини с олимпийцами высохшая, истощенная земля покрывается бурной зеленью, цветами и колосьями, а Деметра учит элевсинцев творить жертвенный чин и священные таинства, храня благоговейное молчание.
В гимнах I и V две матери — Лето, ожидающая появления ребенка на свет, и Деметра, потерявшая дочь, обе в горести, обе странствуют по миру, обе просят помощи: Лето — у Делоса, Деметра — у Гелиоса. Лето рождает сына среди золотого сияния радующейся природы, чтобы вечно пребывать с сыном и гордиться им. Персефона выходит к матери из земных чертогов царства смерти, чтобы снова исчезнуть и снова причинить горе Деметре. Лето кротко переносит страдания и этой кротостью привлекает к себе в помощницы богинь, не любимых Герой и тоже родивших Зевсу славных детей. Деметра бросает вызов 1 всем богам и заставляет Зевса пойти на примирение.
В гомеровских гимнах, хотя их считают эпическими, очень много драматических элементов, которые и должны обязательно присутствовать в этих своеобразных «деяниях» богов. Драматическое начало может иметь комедийный характер (III), трагический (V) и идиллический (XIX); в нем могут сочетаться черты улыбчивого юмора и суровой архаики. Иной раз даже трудно определить, как, например, в гимне VII, что важнее: устрашающий рассказ о древнем оборотничестве Диониса (на судне среди моря он является львом и медведицей, увивает корабль виноградной лозой и плющом) или озорные шутки ясноглазого бога, нагнавшего страх на морских разбойников своими чудесами и в довершение всего превратившего своих похитителей в дельфинов.
Мирной идиллией рисуется жизнь Гермесова сына Пана (XIX) в горах и на пастбищах, среди душистых цветов, вблизи родников, где он ведет хороводы с нимфами или, закончив охоту, сладко играет на свирели. Но один день из биографии самого Гермеса (III) напоминает комические сцены с воровством, обманом, переодеванием, выслеживанием, допросами, третейским судом, обменом дарами, примирением братьев-противников.
В гимнах герои вступают в диалоги, споры, произносят часто длинные речи. Только в гимнах VI, XIX, XXVII, XXVIII речей совсем нет, в гимне I их 3 (Лето и Делос — 2, Аполлон к богиням — 1), в VII — тоже 3 (кормчий и разбойники — 2, Дионис к кормчему — 1), в IV — 6 речей в трех диалогах между Анхисом и Афродитой. Зато в гимне II — 10 речей (Аполлон и Тельфуса — 3, Аполлон и критяне — 5, Аполлон к Пифону — 1, Гера к богиням — 1). В гимне V — 16 речей (Геката к Деметре — 1, Деметра и Гелиос — 2, Деметра и элевсинцы — 7, Ирида к Деметре — 1, Гермес к Аиду — 1, Аид к Персефоне — 1, Деметра и Персефона — 2, Рея к Деметре — 1). В гимне III уже 19 речей (Гермес к черепахе — 1, Майя и Гермес — 2, Аполлон и старик — 2, Аполлон сам с собой — 1, Аполлон и Гермес — 10, Аполлон и Зевс — 2, Гермес к Зевсу — 1).