Слава тебе дорога! Ну а я товарищей брошу
1285 Тех, что вместе с тобой подстроили хитрость такую!»
Молвил и сразу бросился к Тифису, Гагния сыну.
Искрами жгучего пламени очи обоих казались.
И повернули б они обратно в Мисийскую землю,
Ветра рев неумолчный презрев и пучины морские,
1290 Если бы двое сынов Борея фракийца суровой
Речью своей сдержать не сумели бы сына Эака.
Бедные! Тяжкая выпала им за это расплата
От Геракловых рук, что его разыскать помешали.
Их, идущих назад после игр на Пелия тризне,
1295 Он убил на острове Тенос*е, землю насыпал
Над телами убитых, и им поставил две стелы,
Из которых одна, к удивлению взору людскому,
Движется взад и вперед под дыханьем и плачем Борея.
Этому долго спустя надлежало в Элладе случиться.
1300 А тогда из ревущего моря* вдруг Главк появился,
Мудрый глашатай божественной воли морского Нерея.
Вверх он поднялся по пояс с косматой главой из пучины,
Прочный корабль схватил могучей рукою и крикнул:
«Вы почему вопреки великого Зевса желанью
1305 В город Эета хотите везти героя Геракла?
Доля ему суждена для дерзкого Еврисфея
В Аргосе, изнемогая, все двенадцать исполнить
Подвигов, жить же затем сотрапезником между бессмертных,
Если сверх этих двенадцати он совершит и другие.
1310 Пусть стремленье найти Геракла теперь вас покинет!
Также и Полифему назначено в устье Киосском
Славный город в трудах возвести для мисийского люда,
Жизнь потом завершив в стране запредельной Халибов.
В Гила же нимфа богиня влюбилась и выбрала мужем.
1315 В поисках долгих его и отстали оба героя».
Молвил и, в воду нырнув, подхвачен был сильной волною.
Вихрем кружась, там, пеной покрывшись, вода потемнела,
Быстро долбленный корабль подняла и помчала по морю.
В радость то было героям. Тогда поспешно к Ясону
1320 Теламон подошел, схватил его руку рукою,
Обнял крепко, к себе прижав, и в волнении молвил:
«О Эсонид! не сердись на меня, если по неразумью
Так я впал в заблужденье! Я сам огорчен и немало
Дерзкою той и несдержанной речью. Но бросим на ветер
1325 Эту ошибку и будем опять как прежде друзьями!»
Сын Эсона ему ответил разумною речью:
«Милый, конечно, меня оскорбил ты негожею бранью,
Всем заявив, что обидел я благородного мужа.
Я, однако, в ответ не скажу жестокого слова,
1330 Даже столь оскорбленный. Ведь ты на меня рассердился
Не из-за стада овечьего, не за имущества долю,
А из-за друга Геракла. Надеюсь, за каждого тоже
Вступишься передо мною, коль нечто еще раз случится».
Молвил. Они помирились и сели, где раньше сидели.
1335 А за тех двоих по Зевесовой воле был должен
Град возвести, соименный реке, в стране у мисийцев
Полифем Элатид, а Геракл на царя Еврисфея
Снова был должен трудиться. Но прежде того пригрозил он
Всю Мисийскую землю совсем обезлюдить, коль участь
1340 Гила не будет раскрыта, в живых он или же умер.
И за Гила в залог Гераклу отобраны были
Лучших мужей сыновья, и клятвой они подтвердили,
Что никогда не бросят искать пропавшего Гила.
Вот почему вопрошают киосцы доныне про Гила
1345 Феодомантова сына, и дальний Трахин* опекают,
Дивно созданный город, в котором Геракл оставил
Юношей тех, что ему из Мисии отданы были.
Ветер, неистово дуя, корабль уносил днем и ночью.
Он нисколько не стих с появленьем зари. Увидали
1350 Вдруг неожиданно берег они, вдающийся в море.
Берег тот из залива на вид казался широким.
Солнце взошло, и они к нему на веслах пристали.
Был там загон для скота и шатер владыки Амика.
Он у бебриков правил* надменно. Мать его нимфа
Посидону его родила, взойдя с ним на ложе, —
Мелия, нимфа Вифинская. Спесью Амик был наполнен:
5 Для иноземцев закон непотребный им был установлен,
Чтобы никто уйти не посмел, кулачного боя
С ним избежав, и соседей кругом немало погибло.
Вот и теперь, к кораблю подойдя и вызнать желая,
Кто на нем и куда плывет, обратился он грубо,
10 Речь свою в присутствии всех произнесши такую:
«Слушайте вы, бродяги морские, что знать надлежит вам.
Установлено так, что никто из мужей чужеземных,
Если в страну сюда к бебрикам прибыл, назад не вернется,
Прежде чем руки свои не скрестит с руками моими.
15 Так вот и вы мне представьте того храбреца, кто решится
Биться в кулачном бою один на один здесь со мною.
Ежели мой закон с презреньем презреть возомните,
Вслед за вами беда ужасная быть не замедлит».
Так надменно сказал им. Они же внимали
20 В гневе жестоком. Особенно вызов задел Полидевка.
Первым среди друзей он встал и громко промолвил:
«Кем бы ты быть ни хвалился, постой-ка теперь, не являй нам
Злую силу свою. Принять твою речь мы согласны.
Сам с тобой добровольно готов я тут же сразиться».
25 Так он с презреньем сказал. А тот взглянул, покосившись,
Льву подобен, которого люди в горах окружили.
Ранен острым копьем он, но нет до толпы ему дела.
Взором он ищет того, кто, убить не сумев, его ранил.
Скинул плащ Тиндарид, на диво сотканный, тонкий,
30 В дар от одной из лемниянок взял он его на прощанье.
Темный свой двойной, с застежками плащ и тяжелый
Посох отбросил Амик — всегда он носил этот посох,
Срезанный в местных горах из дикорастущей оливы.
Тут же быстро вблизи, приглядев удобное место,
35 Оба они товарищей в ряд на песке усадили.
Оба несхожими были на вид ни статью, ни телом.
Был подобен Амик Тифию* губителю, сыну
Геи-Земли, — чудовище жуткое это когда-то
В гневе на Зевса она родила. Тиндарид был подобен
40 Той небесной звезде, чьи лучи прекраснее блещут
Всех других, сияющих с ней на ночном небосводе.
Был сын Зевса таков, опушенный первой бородкой,
С ярким блеском в глазах, но гнев увеличивал силу,
Словно в звере. Взмахнул он руками, желая проверить,
45 Столь ли гибки они, как некогда раньше бывали,
Не повредили ли им усталость и трудная гребля.
Царь Амик пренебрег испытаньем. Он молча, поодаль
Стоя, надменно смотрел на соперника. Сердце стремилось
Кровь у него из груди пролить как можно скорее.
50 Между тем к их ногам Ликорей, Амика прислужник,
С двух сторон положил* по паре ремней сыромятных,
Были сухими они и еще подсушены очень.
Дерзкое слово промолвил Амик, обратясь к Полидевку:
«Сам охотно без жребья вручу я, какой ты захочешь,
55 Чтобы после меня не считал в пораженье виновном.
Их по рукам обмотай и, узнав, ты скажешь, конечно,
Сколь я искусен в умении резать воловьи шкуры
На ремни и кровью кропить ими щеки мужские».
Так он сказал, а тот в ответ ничего не промолвил,
60 Лишь улыбнулся слегка и те ремни, что лежали
Возле ног у него, молча поднял. Вышли навстречу
Брат его Кастор и с ним могучий Талай, сын Бианта,
Руки ремнями ему обернув, ободрили словами,
Пущую силу придав. Амику же вышли на помощь
65 Орнит с Аритом. Не знали, глупцы, что готовят на гибель.
После того как они, против стоя, в ремнях оказались,
Тотчас перед собою подняв тяжелые руки,
Бросились, силой своей грозя, один на другого.
Бебриков вождь, подобно тому как морская свирепо
70 Мчится волна, на быстрый корабль нападая, а мудрый
Кормчий его отклоняет, спасая привычным искусством
Всякий раз, как волна о борт ударить стремится, —
Так Амик, грозя, Тиндарида теснил, не позволив
Даже помедлить тому. Полидевк невредим оставался.
75 Он умел уклоняться проворно быстрым движеньем.
Понял он быстро законы жестокого боя, и всюду,
Где сильней удар, где слабей, вставал неизменно,
Чтобы руки свои скрестить с руками Амика.
Как корабельные брусья, гвоздям враждебные острым,
80 Плотники мастерски, один приладив к другому,
Бьют молотками, и поочередно* гул раздается, —
Громко так трещали у них подбородки и щеки.
Скрежет зубов несказанный кругом раздавался, но драться
Не прекращали они дотоле, пока у обоих
85 Дух не зашелся внезапно в тлетворной тяжкой одышке.
Встав немного поодаль, с лица они стерли обильный
Пот, и оба едва овладели усталым дыханьем.
Снова друг на друга взглянули, быкам двум подобно,
Что из-за телки, пасущейся рядом, злобно дерутся.