— А Гон-горо-гон — это старый храмовый гонг!
Гонг ответил ему: «Гон-гон-гон-гон!»
— Ну, а кто же такой Кон-коро-кон? Наверное, это старая колотушка!
Колотушка ответила: «Кон-коро-кон-коро-кон!»
И вслед за тем привидения растворились в воздухе. Начало светать.
Как только наступило утро, к храму подошли перепуганные крестьяне, они с волнением перешептывались: «Победил монах привидений?»
И тут из храма раздался голос монаха:
— Идите сюда, посмотрите! Вся толпа ринулась в храм.
— Вот каков истинный облик ваших привидений! — сказал монах, указывая на сломанный барабан и старый гонг, валявшиеся на полу в центральном зале. Неподалеку лежал старый таганок. На стене висели колотушка и сломанный зонт. Монах собрал все эти вещи и сжег их на костре, сослужив по ним поминальную службу. С тех пор в храме больше не видели привидений.
А монах отправился дальше собирать пожертвования.
Эта история случилась в давние-давние времена в одном старом большом храме. В храме жил настоятель с монахами, и среди них был мальчик-монашек, шутник и озорник. Монашек никогда не слушался наставлений старших. Как-то раз настоятель, устав от постоянных жалоб на проказы монашка, позвал его к себе, чтобы сообщить о наказании.
— Такому, как ты, — сказал настоятель, — не место в храме. Так что с сегодняшнего дня ты можешь отправляться, куда пожелаешь.
Монашек лишь кивнул в ответ и вышел из храма. Настоятелю сразу же стало жалко мальчишку. Он выглянул в окно и увидел, как тот, понурив голову, плетется по дороге.
Настоятель громко закричал ему вслед:
«Странные вещи говорит господин настоятель,» — подумал монашек и зашагал дальше по дороге. Но тут опять послышался голос настоятеля.
Монашек поклонился и продолжил свой путь, не оглядываясь больше. Шел он шел, и вдруг полился сильный дождь, как из ведра. Сверкнула молния, и загрохотал гром.
Монашек спрятался под большим деревом и посмотрел на противоположную сторону дороги, где была бамбуковая чаща. Тут он и вспомнил слова настоятеля.
— Бамбуковая чаща лучше, чем большое дерево…
Вприпрыжку побежал монашек к бамбуковой чаще. И в тот же момент раздался оглушительный треск. Молния попала прямо в дерево, и оно, расколовшись пополам, запылало синим огнем.
Переведя дух, монашек с благодарностью подумал о настоятеле.
Дождь прекратился. Монашек зашагал дальше. Солнце стало садиться, а впереди показалась маленькая горная деревня, в которой монашек и решил заночевать. Зашел он в первый дом и спросил:
— Не приютите ли меня на ночь?
Однако крестьяне лишь развели руками и сказали ему:
— В нашей деревне есть правило: не оставлять путников на ночь.
В какой бы дом ни стучался монашек, ему отвечали то же самое. Монашек уже из сил выбился. Наконец, он постучался в последний в деревне дом. Оттуда вышла приветливая старушка, которая ответила ему то же, что и ее соседи.
— Как мне ни жаль отказывать, но это правило деревни. Мы не должны давать ночлег путникам. — Монашек был готов заплакать. Бабушка пожалела его и сказала:
— Подожди, сынок. Я тебе принесу ужин. И через несколько минут она вернулась с чашкой риса и супом — мисо. А затем она принесла монашку футон.
— Дальше по дороге ты увидишь храм. Говорят, там водятся привидения. Но если ты не боишься, переночуй там.
Монашек поблагодарил бабушку за заботу. Кто бы ни водился в этом храме, все лучше ночевать под крышей, чем на улице, — решил он и поспешил к храму.
Храм и вправду выглядел зловещим. Толстые столбы и высокая крыша покосились, повсюду блестела паутина. Монашек расстелил футон на середине пустой комнаты, но тут вновь вспомнил слова настоятеля.
— Энгава лучше, чем комната…
Монашек взял футон, постелил его на краю галереи и заснул. Сгустилась ночь. И тут из комнаты донесся шорох. Монашек проснулся и тихонько заглянул в щель между перегородками — сёдзи. Посреди комнаты, осматриваясь по сторонам, стояла девушка с тонкой талией. Вдруг из внутренних комнат раздалось лязганье, и страшный голос закричал:
— Не пришел ли сегодня вечером кто-нибудь повкуснее? — с этими словами показался демон с квадратной мордой.
— Неужели сегодня у нас нет никакого угощения? — с этими словами показался одноглазый демон с круглой, как шар, мордой.
Все вокруг стихло. В комнате осталась лишь девушка с тонкой талией, которая продолжала осматриваться по сторонам. Лунный свет освещал ее фигуру. Тут монашек распахнул перегородку сёдзи и ворвался в комнату.
Низко опустив голову, девушка тихо пробормотала:
— А кто же тогда демон с квадратным лицом?
— Давным-давно настоятель этого храма, получив в наследство сокровища, спрятал серебряные квадратные слитки в сундук из павлонии и закопал их под полом храма. Демон, которого вы видели, это дух серебряного слитка.
И в этот момент пропели первые петухи. Девушка с тонкой талией растворилась, словно струйка дыма, а на том месте, где она стояла, осталась лишь деревянная толкушка.
Когда наступило утро, монашек принялся стучать в барабан и бить в храмовый колокол.
Крестьяне, услышав эти звуки, с возгласами: «Вчерашний монашек остался жив!», похватали ножи, мотыги и палки и бросились бежать к храму. Когда все собрались возле храма, монашек обратился к ним.
— Я знаю, как избавить вас от привидений. Прежде всего взломайте пол под комнатой бывшего настоятеля и достаньте сундук из павлонии.
Крестьяне последовали наставлениям монашка и вытащили сундук с серебряными слитками. Затем монашек сказал:
— А теперь идите к храмовому хранилищу, там вы найдете серебряные монеты.
И опять случилось так, как сказал монашек. В хранилище была целая гора монет.
— Ну, а теперь, выдерните столб, что стоит в центральном зале храма.
Крестьяне выдернули столб, вытащили его в сад и там сожгли вместе с деревянной толкушкой. Слитки и монеты перешли во владение деревни. С тех пор привидения больше не тревожили этих мест.
А монашек согласился на просьбы крестьян и остался жить в деревне, а впоследствии стал местным настоятелем.
В провинции Синею, на реке Кисо, в заводи Нэдзамэ-но юка жил страшный демон — хозяин заводи. Ни одному из местных жителей не довелось ни разу увидеть его, но все настолько боялись его гнева, что каждый год, после ритуалов о-бон было принято жертвовать ему красивую девушку. Поэтому по окончании ритуальных танцев жители с дрожью в голосе переговаривались между собой, кому быть жертвой на этот раз?
И вот однажды выбор пал на дочку пожилой пары. Родители девушки, сидя подле нее, проливали горькие слезы.
— Почему у нас отбирают нашу девочку, которая была нам послана на старости лет? Неужели нельзя забрать нас вместо нее, — причитали они, обняв дочь и не желая отпускать ее от себя.
Однако если жертва не будет принесена вовремя, то демон может в гневе уничтожить все окрестные поля. Многие соседи плакали вместе с родителями девушки, но закон деревни нельзя нарушать.
И вдруг раздался чей-то голос:
— Что у вас стряслось? — спросил священник, пришедший в деревню. Жители наперебой принялись рассказывать про свое горе. Священник сложил руки на груди и глубоко задумался. Затем он сказал:
— Я вознесу моления божеству Ооанамути-но микото и буду ждать решения божества.
Священник стал быстро перебирать пальцами четки и читать молитву. Жители деревни молитвенно сложили ладони, склонили головы и, затаив дыхание, ожидали решения божества. И, наконец, священник поднял голову и сказал:
— Божество сказало, что нельзя больше бояться хозяина заводи и приводить ему на съедение юных девушек. Божество сказало, что вы должны сразиться с демоном.
Жители деревни зашумели:
Священник ответил:
— В течение семи дней вы должны найти беременную кабаниху, взять нерожденного кабанчика, и при помощи него вы одержите победу.
Жители разочарованно переглянулись.
— Да где же в самый разгар лета найти беременную кабаниху!
— Обычно кабанихи носят с начала осенних холодов до апреля, мая.
— Это как клубнику искать зимой!
Тут один из крестьян, вспыльчивый малый, крикнул:
— Не знаю, какое божество или будда сказал об этом, но нет лучше способа, как просто застрелить демона из ружья. Разве можно в это время найти беременную кабаниху?
И тут отец девушки вскочил на ноги, оглядел соседей и ослабевшим голосом сказал:
— Прошу вас, у нас осталось еще семь дней до того, как отдавать нашу девочку. За эти семь дней я обязательно найду беременную кабаниху и принесу сюда нерожденного кабанчика.